Ноги

Помнится, была такая рок-н-рольная песенка «i’m not your steppin` stone», очень популярная в свое время. Когда я не был близко знаком с английским и смысл многих идиом был закрыт для меня, я перевел его примерно как «Я не камень, который ты можешь прийти». Сейчас, когда ясно, что на самом деле это означает, это выглядит забавно, но тогда я все переводил буквально. И вот переведя таким образом это название, я живо представил себе лежащего на земле мужчину и женщину, поставила ногу на его голову. И внезапно почувствовал взрыв адреналина и чрезвычайное возбуждение, потому что этим человеком был я. Почему так произошло? Меня всегда очаровывала красота женской фигуры, и, как каждый нормальный парень, я всегда стремился увидеть эту фигуру обнаженной. Мне было 10, когда это произошло в первый раз: случайно (чесслово!) на даче я увидел в окно, как переодевалась моя двоюродная сестра. Полностью раздевшись, она смотрела в зеркало. Почему-то особое внимание я обратил на ее ноги. прекрасными стопами – все это гармонировало друг с другом и не выходило за рамки того, что называется красотой. Все как следует, ни грамма лишнего жира; конечно, гораздо больше меня задел другой вид, однако тот беглый взгляд и восхищение ее ногами, пожалуй, и способствовали моей дальнейшей ориентации. Зерно было брошено и проросло через несколько лет, когда я неправильно перевел название рок-н-ролльной песенки. С тех пор меня часто посещали фантазии на тему foot fetish и гораздо чаще я стал обращать внимание на женские ноги, глядя на них совсем с другой позиции. Можно сказать, я стал фут-фетишистом, хотя впервые фантазии воплотились в жизнь лишь спустя несколько лет, когда мне было 18. Случилось это тоже благодаря случаю: я потерял кассету с записью Madness, редкой штукой в ​​наших краях. Но я знал, у кого оно есть и, найдя этого человека, спросил переписать. Естественно, это была девушка Марина, которая училась на параллельном курсе. И естественно, кассеты у нее на руках не было, гуляла она по чужим магнитофонам уже с месяц. И тогда, не думая особенно о последствиях, я взял и хлопнул:

– Марыш, добудешь – все для тебя сделаю.

– Ловлю на слове, – сказала она с загадочным блеском в глазах. И ведь поймала… В тот же вечер раздался звонок: «Приходи, есть мэднесс». Было уже 9 вечера, но эта ерунда значения не имела. Через 15 минут я был у нее.

– Итак, ты сказал «все» – произнесла она, внимательно глядя на меня. Она сидела в мягком кресле, скрестив ноги, с большим бокалом любимого чая со льдом и лимоном. Честно говоря, ее вид, когда дверь отворилась, сильно ударил по глазам: казалось, кроме рубашки и резиновых банных тапочек на ней ничего не было. А может, так и было. Недолгая клетчатая рубашка едва доходила до середины бедер, взглянув на которые я сразу вспомнил ноги сестры, где так же длина гармонировала с полнотой, создавая волшебное впечатление.

– Значит, ты сказал «все» – проговорила Марина, поднося бокал к губам, на которых играла хитрая улыбка. Я почувствовал нехорошо, но отступать было поздно.

— Ну, в пределах разумного, конечно.

— Конечно, с крыши прыгать не заставлю.

— А что заставишь?

Она некоторое время молчала, глядя на бокал, потом тихо проговорила:

– Знаешь, мне всегда было интересно, как это – мать раба. – И воткнув в меня глаза, она твердо сказала: – Ты будешь моим рабом.

Когда она произнесла раба, я вдруг почувствовал пустоту в груди, словно что-то сорвалось от внезапного волнения. А когда раздалось «рабом», я почувствовал неизбежность, не подлежащую обжалованию. Впрочем, когда первая волна спала, все стало намного легче для восприятия. Взгляд Марины обрел прежнюю мягкость.

– Ты согласен?

Некоторое время я собирался с мыслями и молчал.

– Ты сказал – «все» – напомнила она.

– Я помню, подожди.

Я – раб. Она может сделать со мной что угодно. Захочет — отхлестывает, захочет — изнасилует в зад или продаст… кошмар… а захочет — использует как коврик для ног… Да… это уже интересно. Прошедшие фантазии возродились и сразу померкли перед перспективой лечь под настоящие живые девичьи ноги, которые прямо здесь, передо мной, надо только сказать «да». Ей-богу, я чуть с ума не сошел: с одной стороны воплощение желаний, а с другой — болезненное рабство… Что делать? Впрочем, если неизбежность не подлежит обжалованию, возможны поправки.

– При условии, – сказал я. — Никакой боли, никаких золотых дождей и прочей чепухи.

Марина залилась веселым смехом:

– Хорошо, пусть будет так. В общем-то, я и не имела в виду ничего подобного. Просто столько об этом читала, что интересно самой ощутить под ногами живую подстилку.

И кто сказал, что жизнь проза и не бывает сном? Весь последующий год я провел под ее ногами. Ей доставляло огромное удовольствие, поставив ноги мне на лицо, читать книги или смотреть телевизор или играть, заставляя меня ловить ртом ее пальчики, как кошка ловит бантик, или в задумчивости двигать стопой, потирая пяткой по лицу, но чаще я делал массаж ног . Кожа ступней у Марины была мягкая, шелковистая, без всяких намеков на мозоли, мне доставляло большое удовольствие ласкать их. Постепенно я научился делать это достаточно профессионально, что моя дама испытывала сексуальное удовольствие. И так целый год.